Олег Хожанов: По чистому недоразумению не произнесённое в Мюнхене*

О Семёне

…Знаешь, Анечка /Белякина/, это, наверное, даже лучше, что так получилось. Попытался бы я сказать, как ты хотела, что-нибудь тогда, на концерте, подступило бы к горлу – и всё. Так что не переживай. Вот сейчас и напишу то, что хотел сказать тогда. Разве слова любви могут быть запоздалыми?

«Но есть друзья, а главное – есть дело!»

В. Ланцберг, «Венок сонетов»

Многие – и там, возле гроба в кладбищенской синагоге, и после, на поминках, и в Мюнхене, на концерте, – говорили о доброте Семёна, о его любви ко всем нам, о его жизни и творчестве по совести. Всё это так. Даже десять раз так!
Но вот оглядываюсь я вокруг: боже, сколько порядочных людей! И живут по совести. Не думаю, что я уж как-то особенно везуч на таких людей. Просто их действительно много. Да и душевных, любящих людей достаточно.

Но ведь что-то же выделяет Семёна из их массы…

Да, Бог сотворил мир. Но и только. Вселенная, как известно, расширяется. Как та империя. Так что Творец, как и полагается порядочному цезарю, находится далеко-далеко, где-то на границе Вселенной – воюет, расширяет. А в метрополию заглядывает крайне редко. Да и кто сказал, что метрополия – это мы? Да и некогда заниматься Ему делами нашими суетными.

Вот потому-то Он, думаю, и оставил как бы за себя горсточку людей, которым наказано не просто любить – близких ли, друзей ли, – но любить той любовью, кульминацией которой является акт дарения. И не чтобы «чем богаты, тем и рады», а чтобы творить и дарить, творить и дарить. Ими и наполняется оставленная нам пустыня. Они и превращают наше «в поте лица своего» в праздник.

И Семён – из этой горсточки. Вот то, что отличает его. Вот то, без чего, по выражению Лёни Шмеркина, его образ, складывающийся из сказанного всеми, получается какой-то «плоский». Да потому и «плоский», что все прочие качества Семёна приобретают истинные вес и объём только при наличии измерения, имя которому Созидатель.

Это Семён-Созидатель дал нам песни.

Это Семён-Созидатель превратил круг родственников из рядовой «мешпухи» в настоящий творческий организм с удивительными традициями, летописью, а в конечном итоге – и общим делом.

Это Семён-Созидатель подарил Касселю клуб, а всем нам – «Фульду».

Да и «Бильштайн», не будучи осенённым его авторитетом, смог ли бы стать таким, каким стал? Не думаю.

Кому-то может показаться, что в строчке из «Венка сонетов» Берга, которую я использовал в качестве эпиграфа, есть противопоставление понятия «дело» понятию «друзья». Если любить, как любит та кошка, которая только из любви к своему хозяину только ему и позволяет погладить себя, – то конечно. Но если любить друзей как Созидатель, то «дело» приобретает особенный, высший смысл, ибо только его плоды, дарованные близким и друзьям, позволяют говорить о любви к ним.

Семён и Берг понимали это лучше нас. Поэтому я и соединил их этой строчкой.
Правильно сказала Нина Вишневская, что Мюнхенский фестиваль будет памятником и Семёну. Ведь всё та же потребность и движет талантливыми, добрыми, порядочными, любящими нас людьми, создающими этот праздник, – потребность творить и дарить.

Не удивлюсь, если когда-нибудь на нынешних окраинах Вселенной, к тому времени уже обжитых иными людьми и покинутых Творцом, наши потомки обнаружат новые «фульды», «бильштайны»…

Это ведь только сердце хотело покоя.

Олег Хожанов, Вупперталь, 05.11.2008

Фестиваль памяти Виктора Шнейдера, проводящийся ежегодно в Мюнхене. Семён Кац должен был выступить на фестивале со своей программой, но за неделю до фестиваля его не стало.

Пролистать наверх